13-я гвардейская стрелковая дивизия перешла к преследованию разбитых частей дивизии СС «Мертвая голова».

ГВАРДЕЙСКАЯ ПОЛТАВСКАЯ

Мне не пришлось долго гадать, зачем. Подполковник Харитонов сказал, что к рассвету нужно создать подразделение в составе трех рот автоматчиков, минометной роты и взвода ПТР. Для этого в мое распоряжение передавалась рота автоматчиков Ивана Яковлевича Подкопая и часть личного состава 3-го стрелкового батальона во главе с командиром роты капитаном Сергеем Онуфриевичем Хохичем.

Рано утром меня пригласили в дом, где штабные офицеры разрабатывали план действий. Здесь я узнал, что в дивизии по распоряжению командующего 5-й гвардейской армии создается сводный отряд. Кроме нашего подразделения в него включили истребительно-противотанковый артиллерийский полк, дивизион 32-го гвардейского артиллерийского полка и танко-самоходный полк (в нем было всего четыре самоходки). Во главе этих сил был поставлен заместитель командира дивизии полковник Гаев. После прорыва обороны противника 34-м и 42-м гвардейскими стрелковыми полками отряд должен совершить рейд во вражеский тыл на глубину до 50 километров и захватить на реке Ворскла переправы на участке Михайловка — Кучумовка.

Мне вручили карту с нанесенными на нее тремя вариантами действий отряда. В этот момент в штаб соединения прибыл командующий 5-й гвардейской армией генерал-лейтенант Алексей Семенович Жадов. Он поинтересовался, какую я получил задачу и как думаю ее выполнять. Я доложил. Выслушав меня, Жадов задал еще несколько вопросов, а затем сказал:

— Мы вам собрали автотранспорт со всей армии. Действовать вы должны решительно и смело, нельзя потерять ни одной машины. Трофеи брать разрешается. — Последние слова были произнесены уже полушутливым тоном.

— Есть, товарищ командующий!

Отряд выстроился. Вынесли изрешеченное осколками и пулями Знамя полка, и мы дали клятву выполнить приказ.

Когда заканчивалась посадка подразделений на автомобили, подошел командир дивизии генерал Бакланов и спросил меня, на чем поеду я.

— На мотоцикле.

Бакланов одобрил мое решение и заметил, что когда командовал механизированной бригадой, тоже предпочитал этот вид транспорта как самый маневренный.

Сводный отряд выступил из села Вязовая в первой половине дня и без боев подошел к переднему краю противника, где 34-м и 42-м полками в обороне гитлеровцев должна была быть пробита брешь. Однако сделать это частям не удалось, и мы вынуждены были остановиться. Обеспокоенные таким обстоятельством, сюда приехали командарм Жадов, командир 32-го гвардейского стрелкового корпуса Родимцев и командир нашей дивизии Бакланов. Жадов потребовал от нас самых энергичных действий.

Решили с наступлением темноты развернуть часть автомашин в одну линию и, ведя на ходу огонь, проскочить через позиции неприятеля. Некоторые водители сняли с моторов глушители. А Карнаушенко установил в кузовах минометы.

Когда стемнело, последовала команда завести моторы. Машины, сопровождаемые самоходными артиллерийскими установками, двинулись в атаку. Гвардейцы открыли огонь. Он был довольно плотным. Прямо с грузовиков стреляли несколько минометов. Били и расчеты противотанковых ружей. Атаку поддержали также орудия истребительно-противотанкового полка.

Мы с Нефедьевым следовали за цепью машин на трофейном мотоцикле БМВ, который вел сержант Драгунов. За нами ехал грузовик со штабом батальона.

Передний край обороны фашистов удалось взломать с ходу. Не давая противнику опомниться, мы ускорили движение. Подразделения действовали смело, напористо.

За линией окопов снова построились в колонну и начали преследовать отступавших. Нам уже казалось, что мы их вот-вот настигнем. Но тут вдруг раздался взрыв. Это враг разрушил мост через ручей. Опять остановка. Топкое место пришлось гатить заборами, бревнами, досками. И хотя переправу соорудили быстро, все же немцы успели оторваться от нас. Почти все лежавшие на нашем пути села были ими сожжены. Не встречая серьезного сопротивления, отряд продвигался вперед всю ночь. Позади осталось около сорока пяти километров. До Ворсклы было совсем недалеко. Вот уже и последний населенный пункт перед рекой. Дома целы. Это показалось странным. Кто-то выстрелил из противотанкового ружья. При свете вспышки мы рассмотрели стоявшие на улице селения машины и орудия. Один грузовик загорелся. В нем были ракеты, и теперь они беспорядочно разлетались в разные стороны, освещая село, забитое вражеской пехотой и техникой. Наше появление вызвало среди фашистов панику. Многие выскакивали из домов в одном белье. Гвардейцы стреляли по ним прямо с машин. Неприятель все же успел завести танки и на окраине села преградил нам путь, открыв сильный огонь из пулеметов и малокалиберных автоматических зенитных пушек. Чтобы прорвать этот заслон, нужно было хотя бы часть сил спешить, так как наша колонна уже втянулась в село и развернуться не могла. Конечно, тут мы допустили ошибку. Следовало послать вперед усиленную роту. Если бы она завязала бой, остальные обошли бы село и создали условия для окружения гитлеровского гарнизона. Но у нас не было опыта действий на машинах, поэтому мы и попали в такое положение. Однако из него надо было как-то выходить. Рота капитана Хохича при поддержке истребительно-противотанковой батареи и минометчиков Карнаушенко начала наступать прямо по дороге. Рота автоматчиков развернулась влево и тоже двинулась на противника.

Я послал Сапронова и Ильина в хвост колонны, чтобы спешить остальных наших людей и развернуть артиллерию. Бой принимал ожесточенный характер. К Нефедьеву подбежал командир батареи истребительно-противотанкового артполка и заявил, что впереди орудий нет пехотного прикрытия. Нефедьев принялся доказывать, что там находятся автоматчики капитана Хохича. Пришлось вмешаться.

— Пойдемте проверим.

— Пойдемте, и вы убедитесь, что я прав, — не успокаивался командир батареи.

Подошли к одному расчету, ко второму, спросили, где наши пехотинцы. Нам ответили, что их не видно, а впереди, у построек — немцы.

Я крикнул наугад:

— Хохич!

— Я! — отозвался голос со стороны дома, что стоял метрах в ста от орудий.

Мы направились туда. Нефедьев торжествовал.

И вдруг, когда до строения осталось метров пятнадцать-двадцать, в нашу сторону полетели гранаты. Мы бросились вправо и залегли. Раздалось несколько взрывов. Да, у ближайшего дома были фашисты. А Хохич со своей ротой оказался дальше. Получилось нечто вроде слоеного пирога: за населенным пунктом находились танки и часть пехоты врага, перед ними — роты Хохича и Подкопая, позади них — опять неприятель, а перед ним — наши артиллеристы. Пришлось послать им подмогу. Стрелковый взвод при поддержке двух станковых пулеметов выбил гитлеровцев из построек. Гвардейцы начали на руках подтягивать орудия к передовым цепям. Несколько попыток сбить противника на пути к реке закончились неудачей.

Перед рассветом на землю опустился густой туман. Видимости — никакой. Мы с Нефедьевым, примостившись у плетня, рассматривали карту, пытаясь найти дорогу, по которой можно было бы в обход выйти к переправам. Справа тянулось болото, затем — до самой Ворсклы — лесной массив. Слева поля, за ними лес. К нам подошел полковник Гаев.

— Как дела?

— Плохо, никак не можем пробиться.

— Через двадцать минут общая атака. Скоро подойдет артиллерийский полк. Но мы, не дожидаясь его, должны захватить переправу, пока туман.

В условленное время поднялись. Но снова напоролись на сильный огонь пулеметов и малокалиберной артиллерии.

Тогда полковник Гаев приказал оставить на месте роту Подкопая, чтобы она прикрыла огневые позиции артиллерии, а остальные силы батальона отвести назад, уничтожить захваченную технику врага, затем пешком преодолеть болото, скрытно подойти к противнику и внезапным ударом захватить переправу.